"Я не ладил с Полей. Это была хорошо упитанная, избалованная тварь, обожавшая Орлова за то, что он барин, и презиравшая меня за то, что я лакей. Вероятно, с точки зрения настоящего лакея или повара, она была обольстительна: румяные щеки, вздернутый нос, прищуренные глаза и полнота тела, переходящая уже в пухлость. Она пудрилась, красила брови и губы, затягивалась в корсет и носила турнюр и браслетку из монет. Походка у нее была мелкая, подпрыгивающая; когда она ходила, то вертела или, как говорится, дрыгала плечами и задом. Шуршанье ее юбок, треск корсета и звон браслета и этот хамский запах губной помады, туалетного уксуса и духов, украденных у барина, возбуждали во мне, когда я по утрам убирал с нею комнаты, такое чувство, как будто я делал вместе с нею что-то мерзкое. Оттого ли, что я не воровал вместе с нею или не изъявлял никакого желания стать ее любовником, что, вероятно, оскорбляло ее, или, быть может, оттого, что она чуяла во мне чужого человека, она возненавидела меня с первого же дня. Моя неумелость, не лакейская наружность и моя болезнь представлялись ей жалкими и вызывали в ней чувство гадливости." А.П.Чехов, "Рассказ неизвестного человека"
Пришло
время нового звука. Мы живем в мире электронной музыки. Она рвется из
колонок, “заводит” ночные клубы, щебечет неземными соловьями на
изысканных концертах и долбит по ушам из-за стенки, когда в соседней
квартире балдеет молодежь. ХХI век на дворе, не на клавесине же играть.
Но у любого явления есть история. Потому вспомним, что первый в мире
музыкальный синтезатор изобрел полковник Советской Армии Евгений
Мурзин. Это было в далеком 1958 году, еще до появления заграничных
“Синти-100”, “Супермугов” и задолго до изобретения всевозможных “Ямах”,
которые сегодня поют и барабанят даже в московских подземных переходах.
Когда в “Бриллиантовой руке” загипсованная лапа гоняется за Гешей (Мироновым), а потом хватает его за нос…
Когда в “Солярисе” давящим звуковым фоном идет тяжелое, переливающееся гудение — океан тревожится, нервы взвинчены…